Банкротство по правилам
Пользу закона о банкротстве физических лиц для рядовых заемщиков, попавших в сложную ситуацию, трудно переоценить. Перспективы банковского сектора не столь очевидны
Долгожданный институт банкротства частных лиц может появиться в России уже в следующем году. Соответствующий законопроект, разработанный Минэкономразвития и пролежавший три года в правительстве, в начале июля был наконец-то внесен в Госдуму. Если парламентарии не будут тянуть с принятием документа, то скоро тысячи отечественных заемщиков, столкнувшихся с финансовыми трудностями, смогут избавиться от непосильного кредитного бремени.
Согласно описанному в законе механизму, обратиться в суд с заявлением о неплатежеспособности сможет едва ли не каждый: достаточно иметь долг в размере 50 тыс. рублей и трехмесячную просрочку выплат. Если трудности, с которыми столкнулся должник, временные, может быть инициирована процедура реструктуризация долга. Фактически она предоставляет заемщику отсрочку на срок не более пяти лет. В течение этого периода он должен полностью выплатить свой долг, на который к тому же будут начисляться меньшие проценты — в размере половины ставки рефинансирования.
Если же дела должника совсем плохи и выплатить долг нет возможности, он признается банкротом с соответствующими последствиями. В их числе — распродажа имущества заемщика в пользу кредиторов и ряд санкций. Например, в течение пяти лет бывший должник не сможет взять новый кредит без раскрытия информации о своем банкротстве, а в течение года ему будет запрещено регистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя.
По мнению специалистов, главное преимущество законопроекта заключается в том, что он выводит отношения между кредитором и проблемным должником на более цивилизованный уровень по сравнению с сегодняшним механизмом исполнительного производства. «В настоящее время взыскание долга в порядке исполнительного производства происходит по правилам “дикого Запада”: решающее значение имеет скорость исполнительных действий, — считает Дмитрий Тугуши, советник адвокатского бюро “ЕПАМ”. — Причем у кредитора практически нет гарантий, что имущество должника в одночасье не разойдется по исполнительным документам. Даже если кредитор имеет имущество должника в залоге, есть риск, что оно будет истребовано появившимся из ниоткуда новым собственником (естественно, по предварительной договоренности с должником)». Так что законопроект, хоть и направлен в первую очередь на облегчение жизни должников, окажется полезен и банкам. «Срок обращения взыскания по исполнительным документам составляет три года, — рассказывает Дмитрий Тугуши. — При введении процедуры реструктуризации долгов исполнительное производство приостанавливается. А поскольку реструктуризация может длиться до пяти лет, ясно, что фактически кредиторам предоставляется больше времени для взыскания долга, чем в исполнительном производстве».
Еще один положительный момент — институт банкротства физлиц стимулирует потребительское кредитование. «Для банковской системы в целом закон позитивен, поскольку он меняет отношение к попавшему в трудную ситуацию заемщику, — уверен Максим Осадчий, начальник аналитического управления банка БКФ. — В нынешних условиях банк может превратить должника, просрочившего выплату, в бомжа, тем самым вытолкнув его из оборота: впредь должник уже не сможет воспользоваться банковскими услугами. Цивилизованная процедура банкротства позволяет обанкротившемуся стать на ноги и вновь брать кредиты». Следует отметить, что даже при распродаже имущества банкрота законопроект не позволит ему оказаться на улице: кредиторы не смогут отобрать у должника единственную жилплощадь и минимальный объем личных вещей и денег.
При всех достоинствах законопроекта, недостатков у него ничуть не меньше. Главный вопрос, которым задаются специалисты: следует ли ожидать волны банкротств — в том числе фиктивных — после принятия документа? «По разным экспертным оценкам, после вступления в силу закона будут ежегодно прибегать к банкротству 150–200 тысяч граждан, — говорит Ирина Поддубная, заместитель генерального директора коллекторского агентства “Секвойя Кредит Консолидейшн”. — Не исключено, что часть из них обратится к такой процедуре, пытаясь намеренно избежать ответственности перед кредиторами».
Это вполне возможно, тем более что аналогичные махинации до сих пор удается проворачивать банкротящимся компаниям. Между тем механизмы защиты кредиторов в законопроекте проработаны недостаточно. Изначально авторы документа предлагали привлекать за фиктивное банкротство к административной и даже уголовной ответственности — по сути, это был единственный инструмент воздействия на недобросовестных заемщиков. Однако с критикой такой меры недавно выступил Верховный суд РФ, что, разумеется, не прибавило оптимизма банкирам. «У меня нет ощущения, что закон экономически интересен банкам, — комментирует Федор Поспелов, первый заместитель председателя правления банка “Траст”. — Прежде всего из-за отсутствия пункта об уголовной ответственности физических лиц за преднамеренное банкротство. Без этого закон будет использоваться не для установления социального равновесия, а во вред российским кредитным учреждениям. Учитывая наши реалии, есть риск неоправданно высокого числа фиктивных банкротств. Права и ответственность всегда должны идти рядом, а в этом законопроекте они не сбалансированы».
Ряд специалистов, правда, более оптимистично подходит к оценке числа возможных банкротств. «Во время принятия подобного закона в Польше, Словакии и Германии были большие ожидания по количеству предстоящих банкротств, тем не менее мало кто из физических лиц пользуется данной возможностью, — рассказывает Мариуш Клоска, генеральный директор группы компаний EOS Russia. — Например, в Польше это всего один-два процента от общего количества должников. Процедура, предусмотренная проектом российского закона, очень схожа с процедурами в упомянутых странах, она оказалась достаточно сложной с точки зрения практического применения и поэтому не получила широкого распространения. Основываясь на аналогичном европейском опыте, не стоит ожидать массового банкротства физических лиц».
Есть также основания полагать, что вопреки ожиданиям принятие закона не приведет и к ужесточению банками кредитной политики и повышению розничных ставок. «Сейчас многие банки активизировали операции в высокомаржинальных и высокорисковых направлениях, где большая просрочка с лихвой компенсируется высокой маржей, — говорит Максим Осадчий. — И такие нюансы, как принятие закона о банкротстве физлиц, их даже не интересуют — возможные потери несравнимы с теми доходами, которые они получают. Если после принятия закона поднимется волна банкротств, это мало чем будет отличаться от неплатежей, которые наблюдаются сейчас. Банкам нет смысла заморачиваться с такими заемщиками — сейчас с ними разбираются в первую очередь коллекторы».
Яковенко Дмитрий