Правовые нормы, основанные на неоднозначных понятиях, всегда крайне сложны для применения. Такие нормы являются предпосылкой для разных подходов к их толкованию как в юридической литературе, так и в правоприменительной практике. Указанная проблема обостряется многократно, когда не вполне ясные понятия делаются еще более неясными вследствие спорности структуры юридической нормы. Статья 169 ГК РФ является хорошим примером сказанному.
Очевидная неясность.
Для того, чтобы признать сделку недействительной на основании ст. 169 ГК РФ, по крайней мере, необходимо установить, что сделка совершена с целью, противной основам правопорядка или нравственности.
Хотя, полной ясности и здесь нет. Если обратить внимание на заголовок этой статьи, то там говорится о недействительности сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Если же посмотреть на первое предложение текста п. 1 ст. 169 ГК РФ, то там говорится, что сделка должна быть совершена с целью, противной либо основам правопорядка, либо основам нравственности. Но эта проблема, пожалуй, одна из самых легких по сравнению с другими, с которыми приходится сталкиваться при применении ст. 169 ГК РФ. Решаться указанное выше несоответствие должно, безусловно, в пользу текста статьи закона, а не ее названия[1].
Таким образом, если сделка совершена с целью, противной основам правопорядка или основам нравственности, то такая сделка является недействительной, независимо от признания ее таковой судом.
Несмотря на неоднозначность понятий «основы правопорядка» и «нравственность», применение на практике нормы статьи 169 ГК РФ сопряжено еще с одной сложностью. Должна ли сделка противоречить закону, либо иному правовому акту, либо для признания ее недействительной по статье 169 ГК достаточно лишь наличия цели участников сделки, противной основам правопорядка, либо основам нравственности.
По данному вопросу высказываются самые различные суждения.
По мнению Н.Д. Шестаковой, сделка не должна противоречить требованиям закона. Для признания ее недействительной на основании ст. 169 ГК РФ достаточно лишь, чтобы один из участников сделки преследовал цель, противную основам правопорядка или нравственности.[2]Такого же мнения придерживается О.В. Гутников.[3]Подобная точка зрения существовала и в советской литературе.[4]
В обоснование такой позиции приводится то обстоятельство, что законодатель не указал в ст. 169 ГК РФ такого признака недействительной сделки как противоречие такой сделки закону. При этом, также ссылаются на то, что в том случае, когда законодатель хотел сделать такое указание – он его сделал. В качестве примера приводят ст. 168 ГК РФ.
Такой подход находит применение и на практике. Так, ФАС Московского округа, принимая Постановление от 19 марта 2003 г. N КГ-А40/1282-03, применил ст. 169 ГК РФ, несмотря на то, что, по мнению этого суда, «действия сторон носили неразумный и недобросовестный характер, но это не является основанием для признания ее недействительной (по ст. 168 – Г.Ч.), поскольку действия, совершенные в рамках закона, не могут признаваться ничтожными с момента их совершения».
Напротив, М.В. Кротов полагает, что ст. 169 ГК РФ формулирует квалифицированный состав недействительной сделки. Для признания сделки недействительной на основании ст. 169 ГК РФ необходимо установить не только ее совершение с целью, противной основам правопорядка или нравственности, но и противоречие сделки требованиям закона или иных правовых актов.[5]
В судебной практике можно найти подтверждение и этой позиции. Президиум Высшего Арбитражного суда РФ в постановлении № 2808/96 от 12 ноября 1996 года применил последствия, указанные в ст. 169 ГК РФ, лишь установив несоответствие заключенных договоров нормам Указа Президента РФ.[6]
Безнравственность противозаконна.
Вопрос этот не только теоретический. Если следовать первой из приведенных точек зрения, то сфера применения ст. 169 ГК РФ окажется практически безграничной. Появится возможность, например, оспорить договор купли-продажи охотничьего ружья, приобретенного с целью браконьерства. Или договор купли-продажи инструмента, приобретенного с целью совершения кражи со взломом.
Кроме того, появится возможность оспаривать сделки, являющиеся элементом «общего противоправного поведения ответчика», связанного, например, с уклонением от уплаты налогов. Налоговые органы неоднократно предпринимали попытки оспорить ряд сделок только на том основании, что их результатом было снижение суммы налогов, подлежащих перечислению в бюджет. При этом, не делалось попыток оспорить каждую сделку в отдельности (например, как мнимую или притворную). Просто делался вывод, что все эти сделки являются звеньями противоправного поведения ответчика, преследующего противоречащую основам правопорядка цель - недоплата налогов в бюджет. Строго говоря, цель участника сделки здесь действительно противоречит праву. Проблема лишь в том, что его поведение при заключении данной конкретной сделки законно. Но для сторонников критикуемой позиции законность поведения участника отступает на второй план на фоне незаконной цели.
При этом, принимая во внимание существующую редакцию ст. 169 ГК РФ, знание другой стороны в сделке об этой цели или об общем противоправном поведении не будет иметь никакого значения для признания сделки недействительной. Естественно, к такой стороне невозможно будет применить карательные санкции в виде взыскания всего полученного по сделке в доход государства. Но юридической силы сделка окажется лишена.
Едва ли такой подход правильный.
Законодатель употребил в статье 169 ГК РФ выражение «сделка, совершенная с целью». Из этого неправильно делать вывод о том, что имеются в виду цели участников сделки. Законодатель имел в виду, что сама сделка должна быть направлена против основ правопорядка или нравственности.
Отсюда следует, по крайней мере, то, что цели участников сделки, лежащие за пределами сделки, никак не могут быть основанием для признания сделки недействительной (пример с покупкой ружья).
Цели участников сделки или одного из них могут и не совпадать с целью самой сделки. Тот или иной участник сделки вообще может не знать о противоправном характере сделки. Но если цели участников также противны основам правопорядка или нравственности (то есть совпадают с целью самой сделки), то для таких участников наступают конфискационные последствия.
Думаю, поэтому, что критикуемая точка зрения основана на неправильном толковании ст. 169 ГК РФ. Кроме того, эта точка зрения противоречит историческому толкованию этой нормы.
ГК РСФСР 1922 года предусматривал, что сделка, «совершенная с целью, противной закону» недействительна. Этим, согласно единодушному мнению исследователей, была установлена недействительность противозаконных сделок.[7]
К РСФСР 1992 года в качестве единого последствия для таких сделок предусматривал взыскание всего полученного в доход государства. Стремясь уйти от неоправданной жесткости, ГК РСФСР 1964 года, предусмотрел, что в доход государства подлежит взыскание полученное не по всем недействительным сделкам, а лишь по тем, которые совершены с целью, противной интересам социалистического государства. Ныне действующий ГК РФ использует выражение «сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности». Налицо, таким образом, схожесть формулировок. Выражение сделка, совершенная с целью, противной закону (ГК 1922 года), с целью, противной интересам государства (ГК 1964 года), с целью, противной основам правопорядка (ГК 1994 года) означает одно и то же – противоречие сделки тем или иным нормам права. Что касается цели, противной основам нравственности – то это вопрос особый. О нем будет сказано ниже.
Нельзя не сказать и о том, что если последовательно применять выводы, следуемые из критикуемой позиции, то мы столкнемся с рядом странных решений.
1. Если считать, что сделка может быть признана недействительной на основании ст. 169 ГК РФ даже если она не противоречит закону, то получится, что законодатель установил более жесткие санкции для лиц, не нарушающих закон (взыскание всего полученного по сделке в доход государства), чем для тех, кто его нарушил (аннулирование юридической силы сделки).
2. Сделка будет признана недействительной, даже несмотря на то, что другая сторона в сделке ничего не знала и не могла знать о целях ее контрагента. Этим неоправданно большое значение придается субъективной стороне поведения стороны в сделке. Хотя, развитие гражданского права идет совсем в другом направлении, и субъективные моменты поведения лица принимается во внимание только в том случае, если они получили объективное выражение.
3. Сделка будет признана недействительной и в том случае, если через некоторое время после совершения этой сделки лицо изменит свои цели. Например, откажется от использования приобретенного ружья в целях браконьерства. Но, несмотря на это, угроза оспаривания сделки будет висеть над ним Дамокловым мечем в течение 10 лет!
4. Критикуемая позиция придает гражданскому праву функции, которые ему не свойственны. Гражданское право превращается в средство общественного воспитания. Между тем, гражданское право регулирует частные отношения. Вопросы общественной пользы и общественной морали не должны быть главной задачей гражданского права. Эти вопросы решаются отраслями публичного права.
Закон – это минимум нравственности.
Другая из приведенных выше точек зрения, на мой взгляд, гораздо более предпочтительна. Прежде всего, она не ставит действительность сделок в зависимость лишь от характера целей, которые преследовал один из участников этой сделки и о которых ничего может быть не известно другому участнику. Этим гражданскому обороту придается необходимая прочность.
Далее, это точка зрения гораздо более логична в том смысле, что не призывает применять к лицам, не нарушившим закон, более строгие санкции, чем те, которые применяются к нарушителям закона. Этим выстраивается более правильное соотношение между законом и моралью.
В соответствие с этой точкой зрения, более сурового порицания заслуживает поведение лица, не только нарушившего закон, но и преследовавшего при этом такие цели, которые противны самим основам правопорядка или нравственности.
Наконец, эта точка зрения позволяет проследить определенную последовательность законодателя при формулировании оснований недействительности сделок и привести все эти основании в систему. Так, ст. 168ГК РФ формулирует общее основание недействительности сделки. Если сделка в какой-либо части не соответствует закону, то она признается недействительной. Специальные правила предусмотрены законодателем для частных случаев несоответствия сделки закону. Имеются в виду случаи, когда нарушаются требования закона к формированию воли сторон сделки, к субъектам сделки и пр. Если сделка не просто нарушает закон, но посягает на основные публичные ценности, то лицо, допустившее такое посягательство, заслуживает более серьезного порицания, чем простая санкция ничтожности. В этом случае имущество такого лица может быть конфисковано на основании ст. 169 ГК РФ.
Эта точка зрения, как представляется, подтверждается историческим толкованием. ГК 1964 года, очевидно, стремился исправить недостаток ГК 1922 года, в силу которого в доход государства могло быть взыскано все полученное по любой противоречащей закону сделки. ГК 1964 установил такие последствия только для тех сделок, которые посягают на основы государственного строя. Выделил наиболее тяжкие нарушения норм права со стороны участника гражданского оборота. Также поступил и ГК 1994 года. На преемственность между ГК 1964 и ГК 1994 года указывает схожесть формулировок, что я проиллюстрировал выше.
Что касается противоречия цели сделки основам нравственности, то историческое толкование, думаю, приводит к выводу о том, что такая сделка должна противоречить закону, и одновременно посягать на основы нравственности. Помимо исторического толкования на это указывает и то, что законодатель рассматривает посягательство на основы правопорядка и основы нравственности как заслуживающее одного и того же средства воздействия – взыскание всего полученного по сделке в доход государства. Едва ли можно предположить, что законодатель желал установить за безнравственные действия столь же суровое и необычное для гражданского права последствие, как и за противоправные действия.
Таким образом, истинный смысл нормы ст. 169 ГК РФ заключается в следующем. Если сделка нарушает нормы законов и иных нормативных правовых актов, устанавливающих собой основы правопорядка или основы нравственности, то она является недействительной. Если при этом одна или обе стороны этой сделки осознают такой характер сделки и, тем не менее, сознательно в нее вступают, то все полученное такими лицами от другого лица подлежит взысканию в доход государства.
Поэтому, для оспаривания сделок на основании ст. 169 ГК РФ необходимо устанавливать как противоречие самой сделки тем нормам, которые закрепляют основы правопорядка и основы нравственности, так и осведомленность об этом участников сделки. Думаю, что достаточно установить лишь осведомленность участников сделки об указанном обстоятельстве. Учитывая, что лицо изъявляет волю на совершение сделки, это будет означать, что оно желает совершить сделку, противоречащую основам правопорядка и нравственности, то есть, выражаясь заимствованной из уголовного права терминологией, действует с прямым умыслом.
Если участники сделки имеют безнравственные или незаконные цели, а сама сделка закону не противоречит, то признавать такую сделку недействительной оснований нет. Если ни один из участников не знает о том, что сделка противоречит закону, закрепляющему требования основ правопорядка или основ нравственности, то применение ст. 169 ГК РФ исключается. Если сделка противоречит нормам, которые не закрепляют требования основ правопорядка или нравственности, и участники сделки знают о таком противоречии сделки закону, то сделка может быть признана недействительной лишь на основании ст. 168 ГК РФ.
Такой подход, как представляется, позволит придать гражданскому обороту необходимую прочность и исключить оспаривание сделок по случайным и изменчивым основаниям.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] В литературе высказано другое мнение. См.: Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М., 2000. С. 76. Я думаю, что автор преувеличивает значение заглавия статьи для ее толкования. Заглавие имеет главное предназначение в том, чтобы отнести статью к той или иной рубрике, а не в том, чтобы раскрыть смысл нормы, который раскрывается в тексте статьи.
[2] Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. СПб., 2001. С. 27.
[3] Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2003. С. 514.
[4] Десятников В.М., Кофман В.И., Яковлев В.Ф., Якушев В.С. Рецензия на сборник «Актуальная вопросы советского гражданского права»//Советское государство и право. 1965. № 10. С. 142.
[5] Гражданское право. Учебник. В 3-х томах. Том 1. 6-е издание. Отв. ред.А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М., 2003. С. 308-309.
[6] Справочная правовая система «Гарант».
[7] См., например: Вавин Н.Г. Ничтожные сделки. М., 1926. С. 14-15; Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С.73.